У меня вообще слов нет вот правда людям нечем больше заняться...а может и нехватает многого в жизни,
вот и перекладывают желания на страницы Но все таки Стефани читать намного приятнее,такую любовь передать на страницах,
не затрагивая эти моменты... Я за романтику!!!
Вот недавно наткнулась на фанф: "Рассвет глазами Эдварда", фанф написан очень неплохо, и автору удалось абсолютно без пошлости описать эту сцену:
Белла решительно шагнула к воде. Трепет прошел сквозь меня, я почти физически ощутил ее присутствие, хотя нас по прежнему разделяло несколько метров. Мое сердце сжалось, а ее забилось еще быстрее, чем прежде, когда она подошла и накрыла мою ладонь своей.
– Как красиво! – тихо сказала она, заполняя молчание. Ее голос по-прежнему звучал для меня как нежный перелив колокольчиков, идеально сочетаясь с шорохом волн.
Ее волосы пахли ее любимым яблочным шампунем, немного перебивающим естественный запах. А от тела волнами исходило тепло, заставляя меня гореть с правой стороны. Там, где наши тела скрывались под водой, жар был почти незаметен. Подавив волнение, я ответил:
– Вполне, – будничным тоном.
И медленно повернулся к ней лицом.
Я едва сдержал вздох восхищения - ее кожа сверкала в свете луны как драгоценный фарфор, будучи почти такого же цвета, как моя. Ее глаза горели растопленным шоколадом, прекрасные настолько, что в них хотелось утонуть. Каштановые волосы, небрежно заброшенные за спину, казались почти черными, чем еще больше оттеняли бледность кожи ее лица. Надо же, чтобы выглядеть, как вампир, совсем не обязательно быть им. Разницу между нами сейчас составляли только крошечные капилляры и сосуды, которые просвечивали в свете луны из-под ее тонкой кожи, изумительно дополняя образ.
Я подавил желание скорее обнять ее, мне нужно было время, чтобы вновь взять себя в руки. Рассчитать свои силы, остаться осторожным.
Между нами заплясали крошечные волны. Я заставил себя смотреть ей в глаза, не сметь ниже. Ее рот был приоткрыт, а дыхание слегка участилось, как только я повернулся. Мне до мурашек хотелось прильнуть к ее губам, прижать к себе, она притягивала меня, словно настоящий магнит. Вместо этого я просто развернул ладонь под водой, и наши пальцы переплелись. Я даже не почувствовал привычного жара ее руки - вода удачно скрывала тепло, делая температуру наших тел почти одинаковой. Идеально. Похоже, перед Эмметом я в долгу.
Белла смотрела на меня завороженно, ее фарфоровое лицо было нежным и невинным и казалось мне красивым, как никогда. Глубокие глаза сияли, серебряные звездочки луны отражались в них. В этом было даже что-то неземное. Я любовался ею.
– Для меня не существует другой красоты, – наконец, смог выговорить я, – кроме твоей.
Белла улыбнулась и неожиданно приложила ладошку к моей груди, туда, где сердце. Я вздрогнул от ее прикосновения, по телу словно пропустили электрический разряд. Я едва удержался, чтобы не дернуться в ее сторону, я еще не был готов к этому. Хрустальная ваза, напомнил я сам себе, недолговечный мыльный пузырь. Я должен контролировать каждое свое движение, чтобы не причинить вреда ее хрупкому телу. Я должен оставаться мягким и нежным, чего бы мне это не стоило. Я должен был быть осторожным, тогда как мои мышцы буквально каменели в предвкушении близости. Я словно разделился на две части - разум говорил одно, а тело хотело другого. Мне нужно было найти равновесие.
Я заставил себя расслабиться, но прерывистое дыхание выдало меня. Белла заметила это, и ее губы тронула легкая улыбка.
– Я обещал, что мы попробуем, – сказал я предельно серьезно, мой голос дрожал от внутренней борьбы. – И если я сделаю что-нибудь не то, если тебе будет больно, ты должна сразу сказать мне.
Она торжественно кивнула, не отрывая от меня завороженного взгляда, а потом неожиданно шагнула ближе и прижалась ко мне. Прикосновение ее обнаженного тела к моему было подобно вспышке, и мне понадобилась вся моя воля, чтобы вернуться на землю.
– Не бойся, – шепнула она, словно читая мои мысли. – Мы созданы друг для друга.
Нежный шелк ее кожи слился с мрамором моей так естественно, что трудно было не поверить в правдивость ее слов в этот миг. Мои руки, не слушаясь меня, сомкнулись у Беллы за спиной и прижали ее тело к моему, по моим нервам заструилось электрическое напряжение. Это было очень сильное ощущение, и я просто застыл, не шевелясь. Мне нужно было немножко времени, чтобы привыкнуть. Все эти чувства были новыми - слишком острыми, слишком поглощающими, чтобы их контролировать.
– Навсегда, – подтвердил я ее слова и потянул за собой в океан.
Некоторое время мы молча плыли рядом вслед за лунным светом. Казалось, прошла целая вечность, а я все прислушивался к себе, собирался с духом, хотя, разве можно быть готовым к тому, чего не знаешь? И тогда, когда я понял, что время не имеет значения, я решился. Я поймал под водой ладошку Беллы и одним движением закинул девушку себе за спину, стараясь не думать о ее наготе. И поплыл. Возможно, я бежал от самого себя, от своего страха и своего желания.
Вода послушно расступалась под моим напором, пенные волны вздымались, окатывая нас с двух сторон. Белла была абсолютно покорена скоростью.
Мы немного обогнули остров, где я поплыл медленнее, дав Белле возможность полюбоваться пейзажем.
Белла была такой легкой, почти невесомой. Запах морской воды разбавил ее аромат, а тепло ее тела поглощала прохлада океана. Сердце перестало отбивать бешеный ритм, Белла восхищенно разглядывала остров, очарованная его красотой. Ей очень понравился мыс, и я решил, что обязательно свожу ее туда на пикник. Благодаря прогулке я отвлекся и почти успокоился, и сразу же развернулся обратно.
Я поплыл медленнее, а потом, внезапно решившись, мягко расцепил руки у себя на шее. Поцеловав левую ладошку, а затем правую, я быстро развернулся к Белле лицом.
Это стало волнующим для нас обоих. Мое тело отреагировало бурно, даже слишком. Я мучительно отгонял свои ощущения, радуясь, что руки мои заняты - мне нужно было грести, чтобы оставаться на поверхности. Сосредотачиваясь на лице Беллы, я ловил ее взгляд, и успел заметить, как она испуганно сглотнула, прежде чем посмотрела на меня. А затем ее глаза загорелись надеждой и ожиданием, в них больше не было страха. Они сияли, и мне показалось, что я сейчас загляну в самую их глубину, увижу, что скрыто внутри.
Она уже отдала мне так много - свое сердце и душу. В ее глазах плескались любовь и доверие. Она дарила мне себя без остатка. Почему все, что она просила взамен, было связано с риском для ее жизни? Опасным, а не полезным? Она всегда давала больше, чем брала. Мне казалось, я никогда не смогу в должной мере восполнить ей все, что задолжал за ее безграничную доброту, привязанность и храбрость. Но я буду стараться.
И с этой мыслью я развернулся к берегу.
Белла угадала мое намерение, и ее лицо озарилось едва заметной улыбкой, а сердце снова стало отбивать чечетку. Мы оба молчали. Не знаю, понимала ли она, что мне нужно дать себе время привыкнуть, но она не торопила меня, и я был благодарен ей за это. Тем самым она спасала себя, спасала нас обоих.
Мое дыхание стало быстрее, когда я понял, что берег уже близко. И, пока еще не стало слишком поздно, пока я еще был в состоянии рассуждать, я прошептал, со всей серьезностью глядя ей в глаза:
- Белла, ты должна помнить, что можешь остановить меня в любой момент. Просто скажи "стоп", если я сделаю что-то не так, или если передумаешь. Обещай мне!
Она услышала меня? Поняла, что я пытаюсь донести ей? Она покивала, но ее глаза так горели, что у меня потихоньку начинала кружиться от этого голова. Ощущение взаимности нашего желания витало между нами, заставляя по моим жилам струиться электрический ток.
И, как только я почувствовал спиной песок, я тут же заключил Беллу в объятия и прижался к ее губам.
Это было невероятное ощущение, оно не шло ни в какое сравнение с тем, что было между нами раньше. Мы словно слились в одно целое, не было никакой разницы между нашими телами, благодаря воде. Мои руки заскользили по ее спине, а губы требовательно впивались в ее.
Ее кожа в морской воде была похожа на нежнейший шелк. Было совершенно невозможно бороться с желанием прикасаться к ней. Я действовал нежно, постоянно напоминая себе, что в моих руках самое хрупкое существо на свете, и самое драгоценное.
Мои руки плавно скользили вдоль линии ее спины, запоминали изгиб талии, исследовали стройную линию ног, вниз, задержавшись на лодыжках, потому что они оказались очень чувствительными. Я заметил, что Белла начинала дышать чаще, когда я проводил пальцами под ее коленом и по косточке на стопе, и этот звук ее дыхания, вызванным МОИМИ действиями, до безумия понравился мне, он побуждал меня к большему, узнать ее. Медленно, сдерживая себя и почти не дыша, я коснулся внутренней стороны ее бедер. Мои ладони, едва касаясь, скользнули вверх и задержались у основания ног. Белла застонала, и мое дыхание стало глубоким и тяжелым, когда я сильно прижал ее бедра к себе. Ее кожа в этом месте была удивительно мягкой, невероятно соблазнительной. Перед моими глазами заплясали черные точки, а по телу прокатилась волна разрушительного удовольствия. Продолжая целовать ее губы, я просто не мог заставить себя оторваться от поистине самого фантастического места на ее теле. Ответом мне был еще один стон, тихий, но нереально чувственный.
Я поспешил убрать руки, напоминая себе об осторожности. Но мое тело не желало меня слушать, взрываясь электрическими импульсами там, где наша кожа соприкасалась.
Усилием воли я оторвался от ее губ, давая ей возможность дышать, и перевернул Беллу на спину. Провел пальцами по ее пылающей щеке вниз, по шее и женственному плечу. Так нежно, как и подобает обращаться с фарфоровой статуэткой. Белла вспыхнула даже от такого простого прикосновения, и ее удовольствие сразу же рассыпалось по моему телу тысячью разрядов. Она схватила мою шею руками, ища мои губы, и поцеловала меня с такой страстью, что я испугался, как бы она не поранила себя. Однако в ту же секунду я и сам задохнулся от охвативших меня чувств и неожиданно пылко ответил на ее поцелуй, почти потеряв голову. Осторожно, но крепко, я прижал Беллу за плечи к себе и навис сверху, легонько прижимая ее к песку, и тут же потрясенно застонал. Ее тело так естественно располагалось под моим, словно было создано специально для него. Две половинки одного целого. Огонь и лед, шелк и хрусталь...
Я боролся со своим нарастающим желанием, но мое тело горело, не желая подчиняться. Быстрое горячее дыхание Беллы обволакивало мое лицо, добавляя ощущений, а ее ласковые тонкие пальчики торопливо блуждали по моей шее и спине, зарывались в волосы, тянули к себе. Я старался не думать о себе, но было невозможно отречься от того, что я вижу и что слышу. Каждый ее вздох, каждый стон эхом отзывался в глубине меня, подтачивая мое самообладание.
Мои руки начали мелко дрожать от попыток сдержать себя и остаться нежным. Мои собственные ощущения побеждали меня. Я задохнулся, когда накрыл ладонью ее грудь, и, застонав от мучительно-сладкого напряжения, последовавшего за этим, убрал руку. Слишком сильно. Невозможно.
Мои нервы стали похожи на натянутые струны пианино, и каждое мое действие, каждый ответный всхлип или стон любимой, учащенное дыхание и сердцебиение - рвали струну за струной, медленно уничтожая мой самоконтроль, оставляя меня во власти одного лишь инстинкта.
Придерживая голову Беллы над водой, я всем телом вжал девушку в песок, и жадно целовал. Слишком жадно, я балансировал на грани. Мое тело задрожало, сопротивляясь контролю с моей стороны, оно не хотело отстраняться. Но моя голова должна была быть ясной, я не мог позволить себе отпустить себя. Это было нелегко, сладость поцелуя опьяняла меня, близость тела сетями опутывала мое сознание, пытаясь удержать на месте.
С огромным трудом, весь дрожа от напряжения, я отодвинулся от ее мягких притягательных губ, чтобы перевести дух.
Но не тут-то было. Белла вцепилась в меня изо всех сил, не отпуская, и закинула ногу мне на пояс. Ее сердце бешено колотилось, а дыхание было сильным и порывистым, и весь ее вид отнюдь не способствовал сохранению моего самообладания. Я быстро отодвинул девушку от себя, дыша глубоко и пытаясь вспомнить что-нибудь, что отвлечет меня. К сожалению, меня отвлекало, а точнее, привлекало только то, что я видел перед собой - ее прикрытые глаза, ее дрожащие плечи и потрясающе мерцающая от воды кожа. Это было невероятно соблазнительное зрелище, и оно захлестнуло меня так, что мне пришлось закрыть глаза.
Но, не успел я опомниться и придти в себя, как вдруг ее пальчики побежали по моей груди вниз, по животу, и страсть ударила меня электрическим током, сминая и ломая мое сопротивление. Она хочет свести меня с ума?
С громким стоном я поймал ее ладошку почти у цели и прошептал, борясь с головокружением:
- Белла, умоляю, не спеши!
Но, кажется, она даже не слышала меня. Тут же схватив мою руку, она потянула ее на себя, положив на талию, и пыталась прижаться к мне. Ее глаза были закрыты, а с губ слетало влажное дыхание. Ее пальчики очертили мой рот, пробежали по щеке, и легли на шею. В этом было столько нежности, столько желания, что я, втянув носом воздух, быстро провел ладонью по изгибу ее талии наверх и снова мягко коснулся ее груди. Меня обожгло от потрясающего ощущения нахождения этой части тела в моей руке. Невероятно. Чудовищно приятно. Огонь растекся по моим жилам, расплавляя мою волю, когда Белла со стоном запрокинула голову от моего прикосновения, дрожа еще сильнее, чем раньше. Уступая порыву, я склонился, целуя ее горло и плечи, и моя рука уже безотчетно двигалась по ее горячему телу, по запретным местам, к которым раньше я никогда не позволял себе прикасаться. Это было мучительно, прекрасно и до боли желанно, и больше я не мог остановиться.
Ее пульс взбунтовался, набирая обороты. Разве такое ВОЗМОЖНО?
Я уже почти не мог соображать, во мне тлело только одно яростное желание, подчиняя себе целиком - обладать ею, сделать своей женой по-настоящему.
Прижимая ее мягкое тело к своему, я покрывал ненасытными поцелуями ее шею, как вдруг запах ее тела увеличился сразу в несколько раз, привлекая мое внимание. Мои ноздри раздулись, втягивая этот умопомрачительный аромат, а Белла неожиданно задрожала в моих руках и ослабла, постанывая как будто в изнеможении. Ее горло оказалось так близко, кровь бешено и оглушительно стучала, дразня совершенством букета, до головокружения. Моя рука все еще продолжала ласкать ее, но тело вдруг окаменело, и рот заполнился ядом. Этот факт отрезвил меня в ту же секунду, и я отшатнулся, едва не уронив Беллу в воду. Она была как тряпичная кукла - безвольно лежала на моей руке, доверчиво открыв передо мной шею. Ослабевшими руками она перебирала мои волосы. Ее лицо раскраснелось, а кожа будто горела, она едва дышала. Ее облик показался мне в этот миг настолько привлекательным, что вызвал во мне дикое желание, контролировать которое стало почти невозможно. Это пугало. Мой рот был полон яда. Придерживая голову Беллы над водой и торопливо сглатывая, я не мог оторваться от мощно пульсирующей жилки. Не то что бы я не мог контролировать себя, нет! Но я боялся, что мой яд может причинить ей вред.
Ее доверие и ранимость привели меня в чувство. Приступ жажды прошел так же быстро, как и начался. Бесследно. Я не мог не порадоваться, что сумел так хорошо подчинить себе эту сторону своей сущности. Кажется, это больше не было проблемой.
Зато проблема была другая. Теперь не было никакой возможности продолжать делать это в воде. Я перевернулся на спину, но Белла бессильно уронила голову на мою грудь, задыхаясь. От слабости она готова была вот-вот соскользнуть в воду. Она что, собирается потерять сознание?
- Белла, Белла... - позвал я, подтягивая ее на себя и ловя ее взгляд.
Она лишь чуть приоткрыла глаза, а потом со стоном поцеловала меня, так, как будто хочет меня съесть. Ее язык скользнул по моим губам, вырвав из меня рычание и почти лишив рассудка.
- Белла, любимая, подожди... пожалуйста... - прошептал я ей в губы, тяжело дыша. Если я продолжу так увлекаться, а она будет постоянно сползать в воду, это может кончиться чем-то нехорошим. Это мне не нужен воздух, чтобы дышать, Белла вполне может захлебнуться, даже так близко от берега.
Она ничего не отвечала, ее голова упала на мое плечо. Со вздохом я поднял ее на руки и понес в дом. Белла доверчиво прильнула ко мне и что-то бормотала, выводя узоры пальчиком на моей груди и шее. Я обернул ее в полотенце, висящее на ветке пальмы, и через мгновение уже замер перед кроватью, утопающей в белоснежных кружевах, при одном взгляде на которую я сглотнул от внезапно накатившего страха.
Внутри комнаты было удушающе жарко, несмотря на настежь открытые окна. Я надеялся, что жара сделает мои ледяные прикосновения приятнее для Беллы. Сейчас, глядя на ее покорное, обессиленное тело, которое я окунул в пуховые подушки, я понял, каким глупцом я был - мои прикосновения были бы для нее приятными в любом случае.
Когда я вновь стал целовать ее, Белла задрожала, со стоном прижимаясь ко мне. Ее тело недвусмысленно давало мне понять - делай со мной, что хочешь.
От осознания этого факта я и сам задрожал, мои руки снова блуждали по запретным местам, теперь увереннее, изучая каждый сантиметр ее нежной, бархатной кожи, лаская мягкие изгибы. Ее кожа пылала, обжигая мою, а сердце выпрыгивало из груди. Меня вновь захватила страсть от ее соблазнительного вида, но теперь, вдали от океана, где запах смывала вода, страсть смешивалась с жаждой. Выпуская на волю одного себя, я неизбежно ослаблял контроль и над другим - зверем. Но сейчас он надежно сидел на цепи. Пока.
Я накрыл Беллу собой, тщательно контролируя свою силу - фарфоровая статуэтка не должна пострадать. Я пытался сохранить дистанцию между нашими телами, ее податливым и моим каменным, но Белла ломала мое сопротивление, притягивая меня к себе изо всех своих человеческих сил. Я мог бы ей этого не позволить, если бы хотел, но мое тело словно жило отдельной жизнью, не слушая моих приказов. Вопреки усилиям, оно льнуло к горячей коже, нуждаясь в его волшебном тепле. Я мог только надеяться, что действую не слишком грубо. Мои руки снова дрожали от напряжения, а голова шла кругом, смывая мой разум в ничто, в пустоту, оставляя одно лишь всепоглощающее желание обладания. Я пытался сдержать это стремление, подойти к столь важному моменту ответственно и с ясной головой, но мне никак не удавалось с собой справиться. Все мои мышцы сокращались, желая большего, а руки жаждали объятий. Кончики пальцев непрерывно чертили следы на влажной коже, впитывая и запоминая каждый оттенок прикосновения, завороженно слушая звуки ее голоса.
И, словно она не могла больше ждать, Белла вдруг извернулась подо мной, обхватив мою талию ногами. Это привело меня почти в состояние безумия. В глазах потемнело, а желание стало таким острым, что казалось болью. Я стиснул зубы, понимая, что сейчас должно произойти. Я глубоко задышал. Я пытался замереть, остановиться. Я хотел предупредить ее, сказать, что я люблю ее. Хотел сделать это, глядя в ее глаза и читая в них согласие и готовность. Но было поздно, уже не было никакой возможности удержать себя, и в следующую секунду это уже случилось, и силой и полнотой своих ощущений я был сражен мгновенно и до основания. Мое сознание помутилось. Мне казалось, что я брежу. Лицо Беллы стало расплывчатым.
Жгучее наслаждение разлилось по моему телу, поднимая все волосы дыбом и электризуя каждый нерв. Это было оглушительно. Убийственно, сказочно приятно. И мое самообладание разлетелось на куски. Я мог только чувствовать, как погружаюсь в эйфорию, как сознание покидает меня, как мои руки бесконтрольно сжимают в объятиях драгоценную девушку, ставшую моей. Я мог слышать собственные стоны, но как будто со стороны. Я был бессилен противостоять инстинкту, заложенному самой природой, полностью отдавшись во власть новых, неизведанных, захватывающе сильных ощущений.
Потребность удовлетворить свое желание окутало мой разум густым туманом, но даже сквозь него я услышал вскрик. Тело Беллы больше не было расслабленным, напротив, я чувствовал, как она дрожит, а ее руки упираются в мою грудь. И больше ничего. Я замер. Я слышал только звук своего дыхания и бешеный стук ее сердца.
Я приходил в себя, слишком медленно. Я знал, что я должен сделать в первую очередь. Привкус ее кожи, это одно, а запах свежей крови - совсем другое. Мне нужно было задержать дыхание, пока аромат ее крови не настиг меня. И я сделал это незамедлительно. Затем я открыл глаза.
Белла не дышала. Это первое, что я увидел и осознал. Ее ладошки все еще упирались в мою грудь, но уже не так уверенно, а глаза настороженно следили за мной.
Холодные щупальца страха обвили мой желудок - я сделал что-то не так, я потерял контроль, почти. Я причинил ей боль!
- Прости, - прошептал я так тихо, что получилось беззвучно, и отшатнулся назад.
Вернее, попытался, но в это же мгновение в глазах Беллы мелькнули страх и понимание, и она необычайно быстро и крепко схватила меня за шею, удерживая на месте. Твердая решимость застыла на ее лице.
- Дыши! - прошептал я испуганно.
Белла тотчас же повиновалась и задышала, как будто опомнилась. В других обстоятельствах меня бы это позабавило, но не сейчас. Я пристально всматривался в ее лицо, ища в нем признаки того, что ей больно, что что-то не так, и Белла так же пристально всматривалась в мое.
А потом она... улыбнулась. Такой искренней, полной счастья и облегчения, обезоруживающей улыбкой, что это сразу убедило меня - все в порядке. Она не жалеет. Этого она и хотела.
Мои губы непроизвольно дрогнули в ответ. Все, что заставляло ТАК сверкать ее глаза, делало счастливым и меня тоже. Такая ее улыбка стоила любых затраченных мной усилий.
Фантастическое осознание нашей новой связи растопило мое ледяное сердце. Мой мир, который я ненавидел и смог полюбить с появлением в нем ЕЕ, наполнился новым смыслом. Мы принадлежим дуг другу, теперь по-настоящему. Наша любовь скреплена не только на словах и бумаге, теперь мы единое целое, неразделимое и вечное. Да, вечное. Она моя. И, чтобы ни случилось впредь, ничто и никогда не изменит ЭТОГО.
Этот миг стал для меня бесценным откровением. Я и не подозревал, что он окажется для меня настолько важным. Все во мне перевернулось, принимая эту новую реальность с неожиданным для меня самого восторгом. Она МОЯ. Еще один, казавшийся непреодолимым, барьер между нами пройден, еще на один шаг мы стали ближе друг к другу.
Любовь затопила каждую клеточку моего тела. Она росла, поднимаясь изнутри, из самой глубины моего естества, увеличиваясь, пока не вышла за пределы моей несуществующей души. Она поглотила меня целиком, подчинила себе.
Белла потянулась ко мне, приглашая поцеловать, и я, не колеблясь, ответил ей.
- Я люблю тебя, - шептал я в ее губы, а затем покрыл поцелуями все, что было мне доступно: лицо, шею, плечи, снова лицо...
Мои руки бесстыдно метнулись вниз. Я тесно прижал ее бедра к себе, желая в полной мере ощутить нашу новую близость. Миллионы электрических импульсов мгновенно охватили меня, я едва не задохнулся, но все же смог заставить себя не дышать.
- Больно? - опомнился я, ища в ее глазах ответ.
В глубинах темного шоколада мелькнуло какое-то новое выражение... Взрослое? Скорее, даже мудрое...
- Нет, - покачала она головой, и ее дыхание немного сбилось, глаза закрылись, она потянула меня на себя...
Я действовал медленно, нежно, предельно осторожно. Я боялся, что она обманула меня. Все мое существо противилось причинять ей боль. Сначала я почти не шевелился - едва заметно, мягко, неуловимо я прижимался к ней, заново лаская кончиками пальцев ее обворожительную кожу, медленно целуя миллиметр за миллиметром доступной мне части шеи, плеча, ключиц. Но не было похоже, что ей больно. Она снова порывисто дышала, бурно реагируя на каждое мое прикосновение, и всем телом нетерпеливо подавалась мне навстречу. И постепенно действия захватили меня. Голова закружилась. Это было невероятно. Словно моя душа пыталась вырваться из плена разума и воспарить над землей. Казалось, что мои попытки сохранить контроль еще быстрее ослабляют его. Чем больше я прилагал к этому усилий, тем труднее мне становилось.
Мои собственные ощущения были запредельными, разрушительными. Они пронизывали до костей, они взрывали во мне волны сладкой дрожи, они заставляли волосы шевелиться на моей голове. Необходимость не дышать стала казаться мне мукой.
Белла тихонько стонала, продолжая тянуть меня к себе, и каждый звук, слетающий с ее полуоткрытых губ, словно проходил сквозь меня и ударял в самое сердце, раз за разом проверяя на прочность мою волю. Мои нервы снова туго натянулись, как струны пианино. Я казался себе сплошным комком энергии, готовым взорваться в любой момент. Мои руки опять начали дрожать от усилий сдержать нарастающее напряжение.
И я вдруг отчетливо осознал, что в этом сражении я проиграю. Оставалось надеяться, что моей любви к этой девушке, а также страха потерять ее, и всего человеческого, что живо во мне, хватит, чтобы уберечь ее от беды.
Простонав от бессилия, я сдался. Втянул в себя воздух раз, другой, третий, давая освобождение боли в груди, которую я испытывал от невозможности дышать. Кто сказал, что вампирам не нужен кислород? Мне нужен был воздух, чтобы выразить эмоции, рвущиеся наружу.
Хватило всего несколько секунд, прежде, чем роскошный аромат ее крови добрался до меня. И в тот же миг все перевернулось с ног на голову.
Чудовище во мне взревело, вырываясь на свободу. Жажда обрушилась на меня с такой же силой, как это было в первый раз. Все мышцы напряглись, а рот стремительно наполнялся ядовитой слюной. Время остановилось. В глухой тишине опустошенного жаждой разума пульсация ее крови била в мои уши как молот по наковальне, приглашая к пиршеству. Я уже мог представить на языке этот великолепный вкус. Мой взгляд сфокусировался на единственной и самой желанной артерии под тонкой кожей. Я практически видел, как красная жидкость стремительно движется, гипнотизируя меня. Мое зрение затуманилось. Комната исчезла, сузившись до одной точки - ее горло и кровь, ничего, кроме крови. Я больше ни о чем не мог думать. Как будто и не было стольких лет моего отчаянного сопротивления ее зову, этот запах был всем, он подчинял меня, обещая рай и облегчение дикой боли, обжигающей мое горло. Она разрывала меня на части, стирая границы сознания, и был только один способ унять ее. Монстр рвался наружу сильнее, чем прежде.
Мое дыхание стало тяжелым, когда я вступил в борьбу с самим собой. Секунда за долгой секундой я удерживал себя на месте, преодолевая безумие, пока зверь внутри меня остервенело бился, пытаясь сломить мою волю.
Я знал, что уже выиграл этот раунд. Если бы был хоть единый шанс, что я поддамся, она была бы уже мертва. Но соблазн вкусить этот невероятный подарок, созданный природой специально для меня, был чудовищно, до отвращения силен.
La mia contante...
В сочетании с электричеством, бегущим по моим жилам, этот соблазн был почти непреодолимым.
Я вдруг с омерзением осознал, почему некоторые нам подобные вступают в интимную близость именно с людьми. Если бы я сейчас сдался, если бы вонзил зубы в мягкую плоть и позволил божественной жидкости заструиться по моему пылающему горлу, потечь по жилам, наполняя их силой жизни - это стало бы самой сладкой агонией, наивысшим наслаждением, равного которому я не испытывал и не испытаю никогда. Стоило только представить, что я поддался искушению, и все мои мышцы рефлекторно сократились в потребности удовлетворить это желание. Глаза заволокло красной пеленой.
Но я боролся. Медленно и глубоко я втягивал носом воздух и, наконец, стал способен думать о чем-то, кроме крови. Я вспомнил, кто я и зачем здесь. Любовь поможет мне победить, я знал.
Я смог услышать быстрое дыхание сквозь оглушающий "тамтам" пульса, смог почувствовать трепетание тела в своих руках, настолько нежного и хрупкого, что доверить его такому монстру, как я, казалось неслыханной ошибкой. И, наконец, я смог отвести взгляд от ритмично сокращающейся жилки на тонкой шее.
Медленно я очертил ладонями контур плеч, живота и бедер девушки, наслаждаясь этим, отчего она задышала чаще. Затем мои руки двинулись в обратном направлении. Осязание обострилось, и теперь я, казалось, еще сильнее различаю каждый миллиметр разгоряченной клеточки ее пленительной кожи. Ее живот вздрогнул от моего прикосновения, и я услышал восхитительный всхлип удовольствия. Я изучал ее тело по-новому - так хищник изучает свою жертву. Ее грудь изогнулась навстречу моим движущимся рукам, сопровождая порыв самым прекрасным звуком, который я когда-либо слышал.
Острая потребность в ее тепле вдруг охватила меня. Я скользнул руками по плечам Беллы, так нежно, как только был способен в этот сложный момент, и прижал ее пылающее тело к своему, греясь в его невероятной теплоте. На секунду я прикрыл глаза, слушая неистовый стук ее сердца рядом с собой, а затем, наконец, посмел взглянуть в любимые глаза.
Белла смотрела на меня с выражением безграничного доверия и бесстрашия. Желание тлело в темном шоколаде ее глаз, пылающих щеках и чувственно приоткрытых губах. Она еле дышала, глядя на меня завороженно и, чем немало поразила меня, с восхищением. Как только наши глаза встретились, Белла задышала чаще. Ее грудь вздымалась, а пульсация на шее увеличилась, магнитом притягивая мой взгляд.
Я тотчас же переместил свои руки на ее горло, скрывая от себя источник искушения, и артерия упруго и неудержимо ударила в мою ладонь, заставив мой рот вновь наполниться слюной.
А Белла и не думала помочь мне. Вместо этого сделала нечто совершенно невообразимое. Закрыв глаза, она со стоном откинула голову назад, полностью обнажая передо мной шею. Это выглядело так... будто... На секунду мне показалось, что она хочет, чтобы то, чего я так боюсь, свершилось сейчас. Она словно предоставляла мне такую возможность, разрешала...
Она спятила?!
Боже правый, в ней в самом деле не было ни капли инстинкта самосохранения. Не было ни малейшего сомнения в том, что она поняла, с чем я сейчас борюсь, она ведь видела мое лицо! И все же, несмотря на очевидную опасность, вот она запрокидывает голову передо мной, открывая свое горло, практически приглашая меня воспользоваться моментом...
Осознание этого ударило по моему самоконтролю с новой силой, лишая остатков рассудка и почти заставляя меня сделать это.
Я зарычал, сопротивляясь, мучительно ища выход из своего состояния. А Белла в ответ на мое рычание задрожала сильнее и стала задыхаться. Как будто ей это ПОНРАВИЛОСЬ. Она потянулась ко мне губами, шепча мое имя между вздохами.
Это было больше, чем я мог вынести - мой рот снова наполнялся ядом, а электрические разряды по телу рушили последние остатки человечности. Потребность вонзить свои зубы хоть куда-нибудь стала доминирующей.
Но я не мог остановиться. Не сейчас. Не в такой момент. Я не мог оставить ее.
Игнорируя призывно тянущиеся ко мне губы, находясь у черты, после которой пути назад уже не будет, практически на грани контроля, я схватил подушку и вонзил свои зубы в белый шелк.
Монстру это не понравилось.
Перья заполнили мой рот, мгновенно приведя меня в чувство. Я помотал головой, отряхиваясь, чувствуя, как зверь внутри меня отступил, почти не сопротивляясь. Разум очистился.
И тогда я, наконец, поцеловал Беллу. Наверное, правильнее было остановиться на этом, прекратить рисковать ее жизнью, но разве я мог, глядя в ее глаза, полные желания и доверия, предложить ей это? К тому же, самое страшное было позади, я не мог не признать этого. Я справился.
Нежно захватив в ладони ее лицо, как бутон прекрасного цветка, я прижимался к жаждущим губам, помогая этим себе оставаться здесь, с ней, концентрируясь на неистовом биении ее сердца, которое звучало для меня. И мы продолжили с того момента, на котором остановились.
Знание, что самое страшное осталось позади, помогало мне управлять собой, но все же теперь это было по-другому. Я почти не мог сдерживать свои чувства, звуки вылетали из меня помимо воли, свободно и безудержно. Мои руки крупно дрожали, и вряд ли уже были способны оставаться такими нежными и аккуратными, как раньше, так что я, как мог, держал их подальше от НЕЕ. К тому же, я все еще чувствовал запах крови. Контроль вернулся, но страх остался. Я словно балансировал на грани двух миров - ее человеческого и моего вампирского, переходя из одного состояния в другое.
Дыхание Беллы, и без того глубокое, вдруг участилось. Стоны, слетающие с ее теплых губ, стали громче. Казалось, она сходит с ума, мечется в бреду, но это было невероятно красивое зрелище, оно приковывало мой взгляд. На ее лбу блестели прозрачные капли, а волосы слиплись, причудливо разметавшись по подушке, но отчего-то такая, уязвимая и зависимая, она нравилась мне еще больше, казалась самим совершенством.
Мир перестал существовать. В ушах шумело, а по позвоночнику вниз пробегали волны бешеного удовольствия. Электрические разряды в моем теле стали ощутимее, они буквально взрывали все мои внутренности, сотрясали каждую мышцу. Я и не думал, что желание может стать еще сильнее. А оно становилось, нарастало с каждой секундой, поглощая клеточку за клеточкой, стирая остатки мыслей. Контроль вновь стал ускользать от меня, я едва держался, из последних сил цепляясь за реальность.
А потом Белла закричала. Это был настолько завораживающий, прекрасный звук, что я задохнулся, ослепленный им. Он пронзил меня насквозь, до самых глубин, обезоружил и покорил в одно мгновение. И тут же все мои барьеры рухнули, увлекая в бездну наслаждения вслед за любимой. Последнее, что я запомнил ускользающим сознанием - то, как я вновь тянусь за подушкой. А потом меня накрыло с головой.
BoyarunyAniretake пишет:
Вот недавно наткнулась на фанф: "Рассвет глазами Эдварда", фанф написан очень неплохо, и автору удалось абсолютно без пошлости описать эту сцену:
Классно!!! Я в восторге! Читала и даже забыла, что читаю не "Рассвет" Стефани, а совсем другого автора.
Elfiyka пишет:
Классно!!! Я в восторге! Читала и даже забыла, что читаю не "Рассвет" Стефани, а совсем другого автора.
как ни странно вторая ночь написана еще красивее...
к сожалению уж больно долго она пишет(((
Когда Белла уснула, на меня гнетущей волной накатили новые, мрачные размышления. Воображение безжалостно рисовало нерадостные перспективы моего нового будущего.
Колледж. Бурлящая жизнь среди новых учеников. Новые знакомства, новые друзья. Теплые, живые... - люди. И отнюдь уже не те неуклюжие юнцы вроде Тайлера Кроули или Майка Ньютона, на которых не по возрасту мудрая и зрелая Белла не обратила никакого внимания. Дартмут - это богатые, красивые, умные и уверенные в себе молодые мужчины, стаями вьющиеся вокруг моей повзрослевшей, чудовищно привлекательной жены. Учитывая ее успех среди противоположного пола в крохотном Форксе, страшно представить, что ждет меня в переполненном студентами колледже высшей лиги. Ревность вспыхнула во мне с силой, доводящей до безумия.
"Эта часть человеческой натуры мне нравится. И я пока не хочу с ней расставаться."
Тысячи молодых студентов, любой из которых может дать ей то, что она хочет. Я, следующий за ней тенью и вынужденный наблюдать со стороны трагедию моей жизни, когда очередной "Джейкоб Блэк" посчитает себя претендентом на ее сердце и начнет бороться за нее. А он появится, в этом я нисколечко не сомневался. По-прежнему ли у меня есть силы и смелость рискнуть, оставив ее человеком? Смогу ли я уступить ее другому... если она полюбит его?
Наступая на горло своему эгоизму, я всегда отчаянно стремился именно к такому будущему для нее, как к единственно правильному. Как же тяжело было делать этот шаг назад сейчас, когда я успел почувствовать надежду на будущее для себя.
Я тяжело, опустошенно вздохнул.
Если бы я только мог, оказался способен быть с ней - с человеком - разве это не стало бы величайшим счастьем для меня сохранить ее душу? План, который изначально казался единственным и самым верным выбором.
Это был тупик, неразрешимая дилемма. Или я буду вынужден уступить, дав Белле то, что она хочет, вновь и вновь подвергая ее жизнь и здоровье опасности из-за своей сущности, которую не в силах держать под контролем. Или мне придется вновь поставить на кон собственное счастье. Как я и сказал - тупик. Потому что я не мог сделать ни того, ни другого.
Я ни на секунду не поверил, что Белла действительно захотела поехать в колледж. Естественно, я понимал, что это лишь попытка надавить на меня, чтобы добиться своего. Но слова, что она сказала перед сном, не давали мне покоя. Она не собирается уступать. Она будет гнуть свое, пока я не сдамся. Или пока моя неуступчивость не приведет к тому самому результату, что убьет меня - она бросит меня, отдав сердце тому, кто в состоянии сделать ее счастливой во всех аспектах человечности.
Почему моя жизнь всегда балансирует на лезвии ножа? Почему судьба ставит передо мной исключительно сложные, невыполнимые задачи? Почему раз за разом толкает к краю опасной пропасти, испытывая мою волю и терпение? Как будто проверяет границы моих способностей, поджидает удобного случая, когда я оступлюсь и не справлюсь... и потеряю все...
Моя голова пошла кругом от злости и отчаяния на несправедливость и жестокость безразличного надменного рока, довлеющего надо мной. Словно уродливое лицо гарпии-судьбы вновь склонилось, потешаясь над моей слабостью, ухмыляясь и потирая руки в предвкушении моего поражения. Вновь поставив меня перед выбором, таким неправильным, что любой шаг грозит неудачей.
Если все пути, открытые перед тобой, ошибочны, и любой из них ведет к катастрофе, что ты можешь сделать? Сбежать, свернуть или пройти по нему до конца, наплевав на страх и боль, сжигающие твою грудь? Кто знает, если ты окажешься достаточно смел, чтобы бороться, может в конце пути тебя ждет не расплата, а награда? Просто найди в себе силы не быть трусом, борись, даже если судьба постоянно пытается предъявить тебе счет.
Я мог рискнуть - жизнью Беллы - дав ей то, что она просит, и получив взамен все, о чем мечтаю. Или я мог оставить все как есть, и с этого момента начать снова медленно терять ее.
От невозможности сделать первое и нежелания сделать второе я зарычал.
Белла зашевелилась в моих руках, услышав звук сквозь сон, и прижалась ко мне теснее.
Я перевел взгляд на ее соблазнительное тело. Мягкие, округлые формы, сводящие меня с ума. Умопомрачительное белье, искушающее сдаться. Ее желание, подрывающее мою волю. Жажда обладания - моя мужская сторона, вырвавшаяся из-под оков самоконтроля, полностью забытая за 80 лет моего существования в облике зверя, и оттого напрасно не принимаемая в расчет. Всего этого было достаточно, чтобы я уступил и поддался, принял это ошибочное решение, рискнул.
Единственное, что было здесь крайне неправильным и, как обычно, когда дело касалось Беллы, опасным, так это то, что рискнуть нужно было ничем иным, как ЕЕ ЖИЗНЬЮ. Это противоречило моим представлениям об ответственности, защите и заботе о ней, и означало бы предательство всех моих главных убеждений.
С болью, терзающей мое сердце, мне пришлось признать, что придется принять второй вариант. Она должна иметь свой шанс на нормальную жизнь, даже после всего, что уже было между нами. Вне зависимости от того, чего на самом деле хочется мне.
Тяжелое, разъедающее чувство потери охватило меня вслед за принятым решением. Казалось бы, чего мне стоит уступить, рискнуть ради будущего? Но я всегда стремился поступать правильно в отношении ее, я не мог позволить бездушному, примитивному чувству эгоизма взять верх надо мной.
И вот сейчас, в эту минуту, когда я должен был почувствовать себя увереннее, приняв ПРАВИЛЬНОЕ решение, я вдруг ощутил, как моя сила воли тает, словно дым.
Жадными, голодными глазами я уставился на девушку, лежащую в моих объятиях. Я не хотел делить ее ни с кем. Боль от замаячившей так отчетливо перспективы снова потерять ее была сильнее, чем когда-либо испытанная мною ранее. Возможно, это потому, что мы никогда прежде не были так близки, как стали за эту неделю. Или оттого, что я успел почувствовать счастье обладания, отбросив сомнения. А может, я вновь оказался, как говорила Элис, недостаточно силен, чтобы бороться с самим собой. В любом случае, одно дело - никогда не иметь шанса, а другое дело - обрести его и потерять.
Именно в этом состоянии - сомнений, страхов и раздумий - и застала меня Белла, когда внезапно проснулась посреди ночи.
Это было действительно похоже на то, что ей снился кошмар, про который она говорила прежде.
За секунду до пробуждения она подтянула к своей груди мою руку, судорожно сжимая ее, словно маленький ребенок, умоляющий о спасении. Глубоко дыша, будто то, что снится ей, лишает ее воздуха, она вскрикнула и села на кровати, разом вырываясь из моих объятий и вся дрожа.
– Белла? – прошептал я, обнимая ее и укачивая в утешение. – С тобой всё хорошо, любимая?
– Ох! – выдохнула она, и вдруг слезы хлынули из ее глаз.
– Белла! – я развернул ее к себе, чтобы убедиться, что она проснулась, и я смог бы помочь ей. – Что случилось? – встревоженный, я смахивал градины, катящиеся по горячим щекам.
– Мне все приснилось! – с каким-то непонятным отчаянием выдохнула Белла и разрыдалась еще сильнее.
Я крепко прижал ее к своей груди.
– Все хорошо, любимая, все в порядке. Я здесь. Опять страшный сон? Это сон, всего лишь сон… - повторял я недавно сказанные ею же слова.
– Не страшный… – она помотала головой и стала ладошкой размазывать слезы по своему прекрасному, но несчастному, лицу. – Это был хороший сон!
– Тогда почему ты плачешь? – недоуменно спросил я.
– Потому что проснулась! – прорыдала Белла, стискивая руки на моей шее и захлебываясь слезами.
Ее загадочная логика сорвала с моих губ нервный смешок.
– Все хорошо, Белла, - обнял я ее покрепче. - Дыши глубже.
– Он был такой настоящий, - жаловалась Белла, всхлипывая. - Я думала, это все по правде…
– Расскажи, – потребовал я. – Вдруг поможет?
– Мы были на пляже…
Отстранившись, Белла посмотрела на меня с такой безграничной болью, что мое сердце сжалось и наполнилось непонятным страхом. Слезы вновь наполнили ее глаза и потекли по щекам, хотя она изо всех сил старалась сдержать их.
– И? – настойчиво подтолкнул я ее к продолжению разговора.
– О, Эдвард… - все, что сказала она, глядя на меня с беспредельным горем во влажных глазах.
– Рассказывай, Белла! – взмолился я, не в силах выносить ее страдания.
Вместо этого она вдруг решительно прильнула ко мне и впилась в мои губы своими. Это был отчаянный поцелуй, почти граничащий с насилием. Было странным ощутить столь напор от хрупкой человеческой девушки, однако ее пальцы настойчиво вцепились в мои волосы, а колено собственнически взлетело на мое бедро. Это было требование, а не просьба.
Желание и страх обожгли меня с головы до ног, прокатившись электрической волной.
– Белла, нет! - бережно отстранив девушку за плечи, я вглядывался в ее полу-обезумевшие глаза.
- Прости-и... - выдавила она сквозь рыдания, поникая головой.
Ее боль от моего собственного отказа эхом прошла сквозь меня, заставив задрожать.
– Не могу, Белла, нельзя! – простонал я, прижимая любимую к груди. Моего тысячу раз обиженного ангела, отвергнутого и убитого горем.
– Пожалуйста! – умоляла Белла, пытаясь слабыми пальцами притянуть мое стойкое каменное тело к себе. – Эдвард, прошу тебя!
Не знаю, что больше на меня подействовало. Ее ли безудержное горе, которому я больше не мог сопротивляться. Чувство ли вины, что заставляю ее так страдать, не умея сделать правильно хоть что-нибудь. А может, перспектива потерять ее в будущем, так безжалостно нарисованная моим воображением всего лишь несколько часов тому назад. Либо мое собственное желание, накопленное за неделю постоянного контроля, дошло до высшей точки и выплеснулось через край. Как бы то ни было, ее слезы и тот факт, что она вынуждена умолять меня, разрушили последние остатки моей обороны, которая и без того уже была ненадежна и слаба.
Мой разум все еще кричал, напоминая, что я должен поступить так, как велит совесть, а не чувства. Но мое тело решило все за меня.
Инстинкты завладели всем моим существом. Хищник уступил первенство собственнику. Ревность перед вымышленным будущим, на которое я сам готов был обречь себя, захлестнула леденящей струей боли и ярости. Она должна принадлежать только мне. Я не могу допустить, чтобы из-за моей слабости ее отняли у меня.
Я жадно прильнул к ее губам, а руки, сдаваясь натиску чувств, притянули хрупкое тело мощно и быстро. Наши ноги переплелись.
На этот раз я должен все сделать правильно. Больше никаких ошибок. Я поставил на удачу все, что у меня было - любовь, надежду, будущее. Рискнул. Сдался.
Но почему-то в этом отчаянном и абсолютно неправильном поцелуе мне почудился вкус победы. Как будто я только что выиграл, а не проиграл.
- Белла... - страсть наэлектризовала каждую клеточку моего тела, когда я взглянул в раскрасневшееся лицо любимой, позволив ей вдохнуть глоток воздуха.
Ее пальцы вцепились в кожу на моей шее с такой силой, что, будь я человеком, определенно оставили бы следы.
- Эдвард, пожалуйста! - ее лицо было искажено мукой и страхом, что я остановлюсь.
Больно было видеть, что она так сильно страдает по моей вине.
Склонившись, я обрушил на нее всю силу своих поцелуев. Мои губы ненасытно блуждали по ее шее и плечам, пальцы то зарывались в волосы, то начинали мелко дрожать от ощущения мягкой, горячей, ставшей влажной кожи под ними. Потребность в прикосновениях была такой сокрушительной, что отдавалась физической болью в мышцах рук, посылая болезненные спазмы по всему телу. Я чувствовал себя человеком. Огонь жажды отошел на второй план, он был яростно задвинут в самый уголок моей сущности. Другая жажда овладела мной, вырывая из горла непрерывные глухие стоны, пока я ласкал губами и руками каждый сантиметр соблазнительного, тающего тела. Точнее, только верхнюю его часть, потому что наши ноги не отпускали друг друга, сплетенные в единое целое.
Все происходило слишком быстро. Внезапность атаки Беллы разрушила все мое самообладание. Капитуляция была мгновенной, и я оказался не подготовлен к такому напору чувств со своей стороны. Я попросту тонул в них. Я понял, что теряю контроль, когда его уже почти не оставалось. Но как раз этого никак нельзя было допустить. Я обещал себе - больше никаких ошибок!
С усилием зажмурившись, я замер, пытаясь стряхнуть наваждение. Разочарованно простонав, что приходится делать это, я отбросил себя на подушки, не размыкая наших ног. Мне нужна была хотя бы минута, чтобы взять себя в руки.
- Нет, нет, нет, нет, - Белла последовала за мной, покрывая мое лицо и шею поцелуями. Пряди ее волос волной рассыпались по моей груди и приятно щекотали кожу, губы были горячими и влажными - восхитительными.
Я наблюдал за ее неосознанными, естественными действиями, подавляя в себе вышедшее из-под контроля желание. Не делая попыток шевелиться, я наслаждался прекрасным видом любимой, трепетно и с нежностью исследующей мою реакцию на ее поцелуи в потребности добиться своей цели. Сосредотачиваясь на ее лице, мне становилось легче управлять собой.
Движения Беллы становились неувереннее с каждой секундой, как будто она боялась сделать что-либо не так. В ее робости было что-то удивительно волнующее - в том, как задрожали ее руки, несмело коснувшиеся моего живота, в том, как румянец внезапно подобрался к щекам, и как она держала глаза закрытыми, чтобы скрыть свои смущение и страх от меня. Ее невинность явно была одним из главных факторов привлекательности, о чем свидетельствовало мое вновь участившееся дыхание.
Но, когда ее рука, решившись, скользнула под край моих брюк, я чуть не растерял весь свой едва вернувшийся контроль.
- Нет, Белла! Нет! - выдохнул я, останавливая осмелевшую ручку и вновь переворачивая девушку на спину.
Секунду я потратил, стряхивая воспоминание обжигающей ладошки, след от которой продолжал пульсировать на коже в самом низу моего живота. Это было потрясающее ощущение, сильное и оттого очень опасное.
Едва оказавшись на спине, Белла намертво вцепилась в мои волосы, накрутив их на пальцы.
- Не уходи, - прошептала она, ее глаза распахнулись и смотрели с такой мольбой, что казалось, в них вот-вот снова появятся слезы.
Я медленно, собирая осколки воли, наклонился к ее уху.
- Не уйду, - пообещал я и проложил дорожку из поцелуев вдоль шеи до ключицы и обратно.
Благодарный стон был мне ответом, и бешено забившаяся артерия под моими губами волной аромата опалила горло. Я даже не обратил на это внимания - жажда крови была не сильнее, чем укол булавочной головкой, по сравнению с другой охватившей меня жаждой. И меня волновало не это. Я не знал, был ли это наш последний раз - это зависело от последствий - поэтому хотел насладиться каждой минутой близости.
Не спеша, осторожно, я целовал шею, горло, плечи любимой, особенно уделяя внимание все еще заметным следам моей жестокости, оставленным в прошлый раз. Мне так хотелось бы исправить то, что натворил, но, не имея такой возможности, я мог хотя бы приласкать кожу, выразив этим свои любовь и сожаление.
Я скользнул вдоль пульса наверх, слушая рваный ритм дыхания любимой. Стон, когда мой язык прочертил круг по нежной коже вокруг ее ушка, показался мне божественной мелодией, и я повторил ласку несколько раз, восхищаясь звуками. Мои руки были смелее в этот раз, уверенно исследуя реакцию на прикосновения. Я чувствовал себя музыкантом, осваивающим новый музыкальный инструмент - задевая струны, я наблюдал, насколько безупречным получается звук. Пробуя новые ноты, добивался, чтобы мелодия вышла совершенной.
Жестко контролируя силу, я следил за тем, чтобы вовремя остановиться, если больше не смогу сдерживать себя. Сегодня мне было легче. В прошлый раз собственные эмоции застали меня врасплох, теперь я уже знал, чего ждать.
Но, даже ожидая, я недооценил силу своего желания. Мои ласки, которыми я, как изголодавшийся путник, одержимо одаривал Беллу, эхом возвращались ко мне в виде ее завораживающих вздохов и впечатляющих стонов. Каждый звук, который мне удавалось заполучить, электрической волной проходил насквозь и многократно усиливал мое напряжение. Видеть, что любимая буквально плавится от моих прикосновений, оказалось невероятным удовольствием, даже лучшим, чем мое собственное.
- Белла, Белла... ты такая удивительная! - шептал я, сходя с ума от чарующих звуков, которые она дарила мне в ответ на мои ласки. Всхлипы, стоны и обрывочные фразы, в которых я явственно угадывал свое имя, приводили меня в восторг и казались лучшей музыкой, которую я когда-либо слышал.
Моя голова шла кругом, в животе туго завязался узел. Соприкосновение с волшебной пылающей кожей разогрели мое собственное тело до немыслимой температуры - мне казалось, что я горю. Но, в отличие от других моих воспоминаний, это был приятный жар. Он волнами удовольствия проходил сквозь меня, подталкивая к более решительным действиям, заставляя мои мышцы пульсировать, наливаясь непозволительной силой. Но пока я мог справиться с этим. Я не чувствовал зверя внутри себя, легко контролировал его, лишь сухая боль в горле напоминала, кто я, усиливая головокружение.
Между нами все еще была одежда. Словно читая мои мысли, Белла опустила руки вниз, скользя по моим бедрам - прежде, чем я успел понять, что она собирается сделать, и остановить ее.
- Пожалуйста... - прошептала моя любовь, настойчиво потянув резинку брюк вниз. При этом - не размыкая ног.
Я бы посчитал это забавным, если бы не ощущение ее горячих ладошек, которое было подобно вспышке молнии в моей голове и по всему телу, на мгновение ослепив меня до такой степени, что я потерял способность мыслить.
Нет, нет, нельзя, - застонал я мысленно, чувствуя, как что-то звериное просыпается во мне в ответ на такое ее очевидное желание.
Сковав руки Беллы в замок, я прижал их к подушке.
Секунду я приходил в себя и восстанавливал дыхание, а затем быстро освободился от захвата стройных ног и одним молниеносным движением скинул брюки. Не глядя, я отбросил их в сторону.
И в следующую секунду задохнулся, потому что, стоило мне вернуться, Белла обхватила коленями мою ногу, перекрестив лодыжки и тесно прижимаясь, чем вырвала из моего горла мучительный стон.
И, словно мне было мало и без того сильных ощущений, она решила добавить их мне - ее восхитительные горячие ладошки вновь метнулись вниз, прокладывая путь по моему животу.
Мой самоконтроль затрещал по швам, я ясно ощущал, как он по капле уходит из меня. Предательская мысль не мешать Белле посетила меня, почти лишая рассудка и окутывая разум густой пеленой наслаждения, уговаривая сдаться. Судорога прошла по телу побеждающей дрожью. Нет, я не мог позволить себе этого. Пока не мог. Это было... слишком.
Я успел перехватить руки Беллы прежде, чем они достигли цели, и вновь завел их ей за голову.
- Белла, любимая, прекрати пожалуйста помогать мне! - прошептал я ей в самое ухо, буквально умирая от желания. Я был удивлен тем, что, кроме отчаянных усилий контролировать себя, нашел силы насладиться мимолетным выражением разочарования на ее лице, когда она поняла, что я снова лишил ее инициативы.
Между нами теперь была только ее полупрозрачная пижама. С жадностью, граничащей с безумием, я уставился на умопомрачительные кружева, так опрометчиво выбранные сегодня Беллой, пытаясь увидеть застежки или что-то, позволяющее снять их. Поистине, соблазнительное белье было создано человечеством в качестве изощренной пытки, предназначенной сводить мужчин с ума. Самые желанные и завораживающие части тела были скрыты под черным прозрачным материалом, делая их привлекательнее в тысячу раз. Было бы лучше, если бы Белла одела что-то менее будоражащее мое воображение.
Медленно, хотя мои мышцы протестовали, требуя большего, я дрожащими от напряжения пальцами провел по краю кружева за спину Беллы, ища застежки, пытаясь сосредоточиться на этом простом действии. Будь нежным, будь аккуратным, приказал я себе, хотя это становилось все более невозможным. Больше всего на свете мне хотелось просто сорвать красивую ткань, порвав ее в клочья.
Вспышка раздражения наравне с дьявольским желанием застала меня врасплох, когда ладошки Беллы, освобожденные от моих оков, вновь скользнули по моей груди к животу. Я бессильно зарычал, перехватывая их по пути, а затем снова прижал к той же подушке, стараясь не думать об их потрясающей нежности и притягательной настойчивости.
- Ох, - задохнулась Белла, запрокидывая голову, и насыщенная волна ее аромата окутала меня, ударяя в горло. Я втянул носом воздух, позволяя огню заполнить мои легкие, и снова зарычал, сопротивляясь нахлынувшей теперь жажде. Это было так легко сегодня! Сердито глотая яд и все еще рыча от досады, я вдруг обратил внимание, какое воздействие оказывает звук моего голоса на Беллу. Ее движения стали замедленными, как будто ее охватила внезапная слабость. Кожа покрылась мурашками, а тело так и льнуло к моему, к лицу прилила кровь. Могло ли такое быть? Опасность ведь и раньше привлекала ее?
Осознание, что моя темная сторона не просто не пугает ее, а, наоборот, привлекает, вскружило мне голову окончательно.
С низким рычанием я наклонился к заветной груди, прикрытой соблазнительным топом, ясно чувствуя, как от хищного звука Белла неудержимо задрожала. Приказав себе не торопиться и будучи крайне осторожным и сконцентрированным, я губами стал потихоньку отодвигать кружево, лаская шелковую кожу. Мои руки были заняты - одной я держал себя на весу, чтобы не причинить Белле новой боли, другая по-прежнему была сомкнута на ее запястьях. Я передвинул руку, переплетая наши пальцы, и, разозлившись на упрямое кружево, потянул его зубами. Ткань разошлась, почти обнажив всю красоту женского тела, магнитом притягивая мой взгляд. И, словно сошел с ума, я, следую зову своего недавнего желания, поддался искушению, разрывая безнадежно испорченное кружево на мелкие кусочки. К черту застежки. Белла издавала такие потрясающие звуки, пока я расправлялся с ее одеждой, что красная пелена заполыхала перед моими глазами, вызывая головокружение. Руки задрожали, и я немедленно выпустил запястья Беллы, боясь ранить ее.
Тонкие пальчики слабеющим движением захватили простынь в кулачки, и вид явного удовольствия любимой почти лишил меня рассудка. Никогда раньше я не желал Беллу так сильно, как сейчас, даже в первый раз. Может, потому что неуверенность и страх сковывали меня прежде, а может, концентрация желания достигла высшей точки, но внезапно я оказался как никогда близок к потере контроля.
Тяжело дыша, я проложил дорожку поцелуев по изумительно мягкому животу, вздымающейся груди и прильнул к шее, с наслаждением вдыхая опьяняющий аромат, утопая в нем, принимая жгучие языки пламени, скребущие мое горло, почти с благодарностью - как неизбежную плату за удовольствие. Боль и страсть сплелись воедино, стали неразделимы. Жажда крови и жажда обладания бушевали внутри, причудливо переплетаясь, но, в отличие от второй, первая - жажда ее крови, неизменная спутница моего существования - навсегда останется неудовлетворенной.
- Пожалуйста... Эдвард... - порывисто прошептала Белла, и мир поплыл перед глазами, увлекая меня в омут страсти. Почему ее слова и тон, которым она их произносит, так сильно действуют на меня?
- Пожалуйста... пожалуйста... - потому что я медлил, пытаясь сохранить свой разум чистым, повторяла она громче, пока я не накрыл ее губы своими, вынудив замолчать. Стон, вырвавшийся мне в губы в ответ на поцелуй, послал новую дрожь по всему моему телу. Руки сжались в кулаки.
Казалось, усилия, затраченные на то, чтобы остаться нежным и аккуратным, приводят к прямо противоположному результату. Мышцы налились тяжестью и пульсировали. Я ненавидел свои руки сейчас за силу, которой они обладали и которую не был способен обуздать. В этот миг я особенно ярко ощутил контраст между моим бессмертным неуязвимым телом и ее по-человечески хрупким. Особенно, когда, повинуясь мне, ее ножки, похожие на легкие невесомые перышки, обхватили мою поясницу.
Страх вкупе с обжигающим желанием охватил меня, электричество потекло по венам, концентрируясь в солнечном сплетении и сводя мышцы, и без того напряженные. Я хорошо помнил ошеломляющий эффект от того, первого проникновения. От полного беспамятства меня тогда спас только крик Беллы, означающий, что я причинил ей боль. Что остановит меня сейчас?
Ничего.
Я почувствовал, что теряю контроль, когда мои руки бессознательно пробежались от коленей девушки вверх и легли на бедра. Воспоминание о жестоких следах моей прошлой нежности больно ударило сквозь ускользающие сознание.
Нет!
Моя ненависть помогла мне.
Находясь почти на краю владения собой, я убрал руки. Они мощно протестующе задрожали, пока мой взгляд искал что-либо, чем занять их.
Спинка кровати привлекла мое внимание. Она была близко и выглядела достаточно внушительно, чтобы выдержать. Не без труда я заставил себя ухватиться за край спинки обеими руками, очень надеясь, что там они и останутся.
И в тот же миг я почувствовал это невероятное сближение, ошеломляющее соединение наших тел. Это было так же фантастически, как и в прошлый раз, и столь же сокрушительно. Нет, это было даже сильнее.
На несколько секунд - я не знаю, может, и минут - я полностью погрузился в эти ощущения, потеряв всякое чувство реальности. Миллионы электрических импульсов разбежались по телу, заполняя все пространство вокруг, принося настолько всепоглощающее удовольствие, что мне стало казаться - я взлетел и парю в небесах. Свет померк, в глазах потемнело, волшебство близости ослепило меня, подчинило своей воле, как наркотик. Я отдавал себе отчет, что инстинкт полностью взял надо мной верх. Лишь краем сознания я чувствовал яд на своих зубах, сопровождаемый частыми глотками и оглушительным хрустом.
Это и выдернуло меня из сказочной эйфории в реальность. Я в ужасе распахнул глаза и с облегчением увидел, что звук исходит от спинки кровати, которую мои пальцы успешно превращали в щепки.
Эсми не обрадуется, конечно, что я сломал ее любимую кровать, но лучше мебель, чем Белла. Мама поймет меня. Уверен, она даже знала, на что шла.
Мысленно я возликовал, обрадовавшись, что руки послушались меня и остались там, где я приказал им быть. Должно быть, я сильнее, чем думал о себе, раз не причинил вреда любимой, даже полностью потеряв контроль. Возможно, это стало моим новым инстинктом - защищать Беллу от опасности, независимо, от кого и в каком состоянии я сам нахожусь. Может, я уже и неспособен причинить ей боль, никогда? Даже хищник во мне удержался от расправы, что дарило мне надежду верить в себя чуточку больше. Теперь я знал точно - подушки мне больше никогда не понадобятся.
Но я горел. Полыхал изнутри и снаружи. Сгорал от желания, пронизывающего насквозь и подчиняющего себе. От любви, поглотившей меня в ту же секунду, как я взглянул в прекрасное лицо в каких-то сантиметрах от моего. Оно светилось таким очевидным счастьем, что показалось мне еще красивее, чем всегда. Я физически чувствовал ее потребность во мне, это выражалось во всем - в дрожании ее тела, в срывающемся дыхании, в сумасшедшем сердцебиении и в полуоткрытых губах, шепчущих что-то бессвязное. Я никак не мог признать раньше, что Белла может настолько нуждаться во мне, и осознание этого привело меня вновь на границу самоконтроля, заставляя гореть тем сильнее, чем громче и неистовее вела себя Белла. И еще, несмотря на все мои усилия, я сгорал от жажды. Мое горло разрывалось на части, мешая сосредоточиться, рассеивая мысли, и, хотя подавлять это становилось все легче, я не мог не признать, что до полной победы над собой мне еще далеко.
- Боже, Эдвард! - вскрикнула Белла неожиданно громко. Ее голова запрокинулась, обнажив шею, а пальцы скрутили простынь.
Я покрепче вцепился в спинку кровати, потому что звук ее голоса, произносивший так чувственно мое имя, поднял дыбом все волосы на моем теле, почти увлекая меня в пропасть.
- Я здесь, любовь моя, - мой голос прозвучал хрипло, незнакомо, как будто с другой планеты, но слова вернули мне часть самоконтроля. Я перенаправил весь свой вес на руки, представляя себя невесомым и легким, удерживаясь на расстоянии, чтобы обезопасить любимую от контакта с моим чрезмерно напряженным телом. Я не собирался допустить даже малейшей возможности ранить ее на этот раз.
- Эдвард! - выдохнула она, резко выгибаясь мне навстречу, обвивая руками мою талию, не отпуская от себя. Пронзительный огонь от ее горячих ладошек опалил мою спину, врываясь внутрь, под кожу, зажигая во мне новые чувства.
Мои пальцы еще крепче впились в древесину, когда я догадался, что происходит. Вот ее глаза распахнулись шире, и я поразился внутреннему свету, горящему в них. Как будто я заглянул в самую ее душу, и то, что я увидел, заворожило меня, приковало мой взгляд. Я хотел видеть то, что будет дальше, хотел услышать свое имя еще раз. Восторг от того, что именно я являюсь причиной ее удовольствия, был невероятным. Все остальное вдруг потеряло значение - только Белла, только звуки ее наслаждения и прекрасный вид дрожащего тела волновали меня. Протяжные стоны, капельки пота, мое имя, звук нашего дыхания в унисон - все слилось в одно долгое чудесное мгновение.
Вот ее ресницы затрепетали, и кровь неожиданно прилила к лицу, окутывая меня густым облаком ни с чем несравнимого аромата. Губы раскрылись в попытке вобрать в себя воздух, которого не хватало. Грудь выгнулась мне навстречу, коснувшись моей, а пальцы с силой вонзились в мою спину, посылая по коже мощный импульс удовольствия, вновь лишая рассудка обжигающей волной.
Перед глазами заплясали языки пламени, мне стало казаться, что я падаю с высоты, паря в невесомости, в то время как электричество струилось внутри меня, достигая немыслимой концентрации. Восхитительно опьяняющее чувство в голове и теле, которое дарила мне ОНА, Белла, делало мою любовь к ней еще ценнее, еще крепче.
Я зарычал, пытаясь удержать себя в сознании, отказываясь терять контроль над собой в такой момент - я хотел видеть лицо Беллы, хотел досмотреть до конца разворачивающуюся передо мной завораживающую перспективу.
Мне пришлось полностью погрузить пальцы в дерево, и они оставили там глубокие борозды, прежде чем мое зрение сфокусировалось на девушке.
И я не был разочарован - это было самое головокружительное, самое необыкновенное зрелище, которое я только видел в жизни. Нежная, такая хрупкая, такая беззащитная - моя Белла, моя любовь - в этот миг, когда она была со мной, когда она так хотела этого, выглядела невыразимо прекрасной и очаровательной, абсолютно открытой, беспредельно ранимой и родной. Это была настоящая, духовная близость, я осознал это четко. Даже если у меня и не было души, я чувствовал это родственное единение, нашу связь. Казалось, не только наши тела, но и души сплелись в этот краткий миг, когда Белла задрожала всем телом и выкрикнула мое имя со словами любви. Это были мгновения пленительного, всеобъемлющего счастья. До этой минуты я думал, что любить сильнее уже невозможно, но я ошибался. Новое чувство наполнило мою грудь с такой силой, что стало трудно дышать. Белла была действительно МОЯ - моя любовь, моя жена, моя душа, мое будущее, моя жизнь! Все попытки, что я предпринял, чтобы искоренить зверя внутри себя и быть достойным этой невероятной девушки, стать ближе к ней, стоили того, что происходило сейчас между нами.
Белла была права, когда хотела испытать это, будучи человеком - ничто не заменит этот опыт, ни для нее, ни для меня. Это было то, чего так не хватало нашим отношениям, чтобы они стали настоящими, полными.
Я мог собой гордиться. Я поднялся над всеми условностями, я совершил невозможное, чтобы быть с ней. Я смог стать равным, почти человеком ради нее. И теперь я сделал последний шаг, разрушив главную пропасть, стоявшую между нами. Теперь нас ничто не разделяет. Я могу дать ей все, в чем она нуждается. Независимо от того, останется она человеком или нет, я смогу делать ее счастливой.
Громкий хруст кровати вернул меня на землю.
Белла все еще задыхалась, прижимаясь ко мне, на ее лице сияла улыбка. На краткий миг я успел представить, насколько счастливее я смогу сделать эту улыбку, когда Белла станет вампиром, и последнее различие между нами исчезнет. И в то же время я в полной мере ощутил ту бездну, что существовала между нами сейчас, когда я был вынужден думать о ее безопасности вместо того, чтобы приносить радость.
Но на этом мои размышления прервались, потому что, наслаждаясь созерцанием любимой в экстазе, я совсем забыл думать о том, что чувствую сам.
И я поплатился за это - полной потерей контроля, не успев осознать полностью, что происходит - когда волны жгучего, фантастического удовольствия накрыли меня, унося за пределы моего существования.
BoyarunyAniretake пишет:
как ни странно вторая ночь написана еще красивее...
Катюш, действительно - лучшая версия, намного лучше "псевдоДекамерона", который был написан ДО этих опусов. Спасибо) Автор - молодец, сохранил стиль, и не упустил нюансы, затронутые Стефани.
Мне оч. понравилось описание чувств Эдварда к Белле, абсолютно в стиле "СОЛНЦА ПОЛУНОЧИ"
Captive Twilight пишет:
Да у Стефани бы рука не повернулась такое написать! Белла и Джейкоб... и типа она говорит ему, что жалеет о том, что не он был её первым... Что за бред!!! Белла бы никогда так не сказала и уж тем более не стала бы заходить с Джейкобом так далеко! Маразм какой-то!
Конечно не написала бы,просто кому-то Джейка жалко так стало,они и написали!
JulietteHackles пишет:
Мне оч. понравилось описание чувств Эдварда к Белле, абсолютно в стиле "СОЛНЦА ПОЛУНОЧИ"
Я честно говоря зачитываюсь ее фанфом..
Очень талантливо написано, абсолютно в духе саги)
Порой забываешь что это фанф..эти главы меня очень сильно поразили, в хорошем смысле этого слова...не думала что выйдет так)
В, общем как и вся сага...она продержалась на тонкой грани)
Все мечтают о Лондонах и Парижах, высоких каблуках и модных шмотках. А
мне бы натянуть джинсы,взять его за руку и
гулять,гулять. Не там вы счастье ищете. Не там..
вот правда людям нечем больше заняться...а может и нехватает многого в жизни,
Очень мило))) Хорошо написано, в духе Стефани))) 
Вам только 13, а рейтинг тут - NC-17. 
