Цепляющий своим жанром фильм «Ультраамериканцы» не может уместиться в краткое описание. ТО, что начинается, как история любви неудачника, взрывается в шпионскую сага экс-Борна, прежде чем переродится в что-то более личное. В фильме есть странные беседы со звездным небом и дымом от марихуаны, боевые нападения в спортивных магазинах, эмоциональные признания, драки на ножах, черный юмор, а также актер «Правосудия» Уолтон Гоггинс, освещаемый фарами машины. Но «Ультраамериканцы», появившиеся на экранах в пятницу, всегда возвращаются к главному герою, Джесси Айзенбергу, сыгравшему рассеянного паренька Майка, чьи суперсолдатские навыки «активируются» при появлении ФБР, и героиня Кристен Стюарт Фиби, является любовью всей его жизни, которая не согласна с вторжением правительства. С марихуаной, неожиданными огнестрельными навыками и странными чудачествами эта парочка закручивает сложный сценарий. И нам было интересно: есть ли у Стюарт и Айзенберга общее с двумя курящими травку, вооруженными, поставленными в тупик героями? Поговорив с двумя актерами во время недавнего пресс-релиза в Нью-Йорке, мы составили список этих вещей: 

Стюарт: Однажды, к моему огорчению. Я была с парой друзей, которые собирались на стрельбище в Лос-Анджелесе, и я действительно думала, что это сумасшествие. Но я пошла. Вы можете пойти туда и сказать, что никогда не держали оружие в руках, верно? “Дайте мне один”. Даже если оно слишком большое, чтобы держать его. Оружие заставляет меня испытывать неудобство. Даже в кино. Я принимаю это так серьезно, потому что хотела уважения. Уважения этой силы. Люди становятся странными рядом с оружием. Люди становятся либо супер-возбужденными, словно накаченные адреналином, либо теми, кто отступает назад. И я определенно второй тип. 

Айзенберг: Я тоже. Но к счастью, наши герои пацифисты. Мы пугливые, они пугливые. Идеальное попадание. 

Стюарт: «Пугливые» - такое хорошее слово. 

Айзенберг: У нас были замечательные художники на площадке, и я должен был дорисовать последнюю линию рисунка, чтобы выглядело, что я нарисовал все целиком, и без исключения, моя последняя линия все испортила. Даже если она длиной в дюйм. Как я мог его испортить? Но я облажался с одной закорючкой над ухом обезьяны. Но каким-то образом я все испортил. 

Стюарт: Это действительно здорово видеть, что кто-то соглашается на компромисс так охотно из-за бескорыстных человеческих отношений. Что в конечном итоге является эгоизмом, потому что это то, что ты хочешь. Но прекрасно видеть кого-то готового пожертвовать ради тебя. Именно по этому я хотела работать над «Сумерками». В буквальном смысле. Вот почему я думала, что это так глупо, когда люди говорили: “Так как вы играете такую слабую героиню, которая является дополнением героя-мужчины?”. А я отвечала: “У нее есть свобода воли”. Я думаю, что это очень смело и здорово, особенно учитывая, что она так тяжело работала, чтобы оказаться там, где она сейчас. И рядом с ним она больше узнала себя, решив изменить свою жизнь и предпочтя жить с ним. Здорово видеть кого-то, кто так сильно решил изменить свою жизнь. Обычно люди предпочитают жить в комфорте. Эти ребята крутые. Я восхищаюсь Майком и Фиби. 

Айзенберг: Ее героиня, вы понимаете, самый сильный персонаж в кино. Она вроде как играет различными уровнями уязвимости, и вы поймете, что это для эффекта. 

Стюарт: Я на самом деле сделала это, случайно. Второй раз это случилось со мной. У него была шишка на лбу. Я была словно: “О боже”. Но он был в порядке. Мне было немного стыдно. 

Айзенберг: (долгая пауза) Он… очень преданный идее актер и играл пугающего персонажа. Сейчас я знаю его – он очень милый, приятный, хороший парень – но очень преданный идее актер, играющий очень сумасшедшего героя. Это было наилучшим для фильма. И он также был и пугающим. 

Айзенберг: Только во время игры я понял, сколько у меня скрытого гнева. И потом тебя просят изобразить его в вымышленной сцене. 

Стюарт: И это так трудно получается! 

Айзенберг: Понимаете, я должен был как то сделать это. Вы можете исполнить это, но на самом деле в этом чувствуется какое то очищение. 

Стюарт: Честно говоря, я думаю, что гнев является самой доступной эмоцией по любой причине. По природе мы можем повысить голос, спустить все с тормозов. Не думаю, что ты в этом одинок. 

Айзенберг: Оу, это очень плохо. 

Стюарт: Не думаю, что это бы выявило много захороненной вражды. 

Айзенберг: Я просто не хочу жить в мире, где каждый имеет этот быстрый, спускающий с тормозов гнев. 

Стюарт: Это тоже меня волнует. Люди всегда говорят: “Вы так хорошо играете злость”. Но я не знаю почему, я не злой человек. 

Айзенберг: У меня были… незаконные параноидальные опыты независимые от того, что я сделал до опыта. 

Айзенберг: Сколько у нас есть времени? Я всегда параноик. У Вуди Аллена есть фраза, которую он иногда говорит: “В 9 из 10 случаев параноик прав”. Что-то вроде этого. 

Стюарт: Я думаю, что слишком переживаю о взаимодействиях. Думаю, я немного социальный параноик. Я определенно буду сидеть в ресторане и думать: “Все пялятся на меня”, когда они ни черта не смотрят. Я полнейший параноик насчет этого. Но так странно быть параноиком в чем то, что иногда оправдано, а иногда нет. Вы чувствует себя идиотом, абсолютно сумасшедшим человеком. 

Айзенберг: Один парень на улице сказал прошлой ночью: “Я люблю тебя!” - и мое лицо сейчас на киноплакатах, так что я подумал, что он разговаривает со мной, и иногда люди говорят такое, и я ответил: “Да, я тоже люблю тебя, чувак”. И потом я понял, что он говорил со своей девушкой, стоящей позади меня. И я просто убежал. Мне было так неловко. 

 kstewartfans.livejournal.com

Оценка: 0